Допрос джазмена из романа "Страна Попсовия" (Проза Ру).

Бутырки. Следственный изолятор. Притушенный свет, да едва слышное шлепанье по каменному полу штиблет призрака Емельки Пугачева. За столом молодой кучерявый прокуратор-следователь со скрещенными гитарами на погонах (внешне постаревший «битл»). Перед ним на табурете - сгорбившийся пожилой гражданин в американских шмотках, считавшихся модными лет сорок назад. Как и положено – яркая лампа бьет в лицо допрашиваемого. - Ваше имя? - Мое?- Свое я знаю! - Козел на саксе. - «Козел» имя? «На саксе» фамилия? - Так точно, ваше благородие. Писарь, лихо заломив шапку, увлеченно заклекотал чернильницей. - С чего начиналась ваша подрывная деятельность? - Был стилягой, слушал «Голос Америки», учился в МАРХИ… - Да мы с вами коллеги. Я тоже окончил, только позже… Продолжайте! - Затем увлекся «музыкой толстых», а дальше вы и сами все знаете: «Арсенал», джаз-рок, фьюжн, брейк-данс… - И ни одной песни не сподобились? - Да слов подходящих не было. -Как не было? Столько поэтов, столько… Скажите уж честно – не хотели, и вам смягчат. - Ну, не хотел. -А если сейчас слова предложат, смогёте? - Попробую, ваше благородие. - На «квасофоне», говорят, всю жизнь играете? - Да, на нем самом и еще в преферанс. - И не надоело? - В преферанс? - Да нет же. Это хорошая игра. Сам слаб до нее. Я про «квасофон»? - Да уж сил нет! - Ну, тогда - за песню, пока не поздно! - Раньше я считал, что жизнь Иисуса – пример антикарьры, но когда узнал, что Эндрю Ллойд Вебер получил за свой мюзикл миллионы, так думать перестал. - Вот и хорошо, что все поняли. - Но все равно, если Америка дает безбедность, то Россия – бессмертие. - Тем более что смертную казнь у нас отменили. К тому же, Америка живет вчерашним днем: у нас уже сегодня, а у них еще вчера! Кстати по милостивому указу императрицы, в наказанье поклонникам жанра, передача «40 лет с джазом» будет демонстрироваться в течение сорока лет. - Вот это гуманно! Лишь бы дожить, ваше Высокородие. -А вы говорят, и тайный мастер хулиганско-блатных песен? Ну-ка, сбацайте!» Подследственный вскочил, сразу помолодев, и стал откалывать коленца, напевая скрипучим тенорком: Любит он, покушав сала, Искры высекать кресалом. Навострила мышка ушко - где-то ждет ее ловушка. Возвратясь в одесский порт, наш моряк привез импорт. Кот забрался на карниз, Не боясь паденья вниз. Что пристал как банный лист К пациенту окулист? На один лишь только миг Выключи свой динамик! Припаял не тот диод Этот мастер, идиот. Писчий бросил перо и, схватив стоявшую в углу среди винтовок и автоматов балалайку, стал лихо подыгрывать солисту. Положил он ровно в ряд и гранаты и снаряд, а потом пошел в нарядсразу раза три подряд. Часовой стоит в шинели. Сосны все кругом да ели. Кашу всю бойцы доели, А еще просить не смели. Плясун-певец перевел дух – не молод уже. Бутафорско-резиновые стены камеры прогнулись и заколыхались от скопления за ними слушающих. - Давай еще, сыпь да погорячей! – слышалось из-за кулис. - Давайте еще, коль контингент просит, - разрешил коллега-архитектор в погонах. Вот идет по полю Машка, У нее в руке ромашка. Порвана на ней рубашка. Вслед идет приятель Сашка. Нужен мне в хозяйстве веник Да вот только нету денег. Говорят, что только в Вене, Их дают без всяких денег. Бурный «челноков» потокУстремился на Восток. Друг на друга наступают, Шмотки в Турции скупают, А затем везут в Россию. Цену сбавить не проси. Получить хотят навар За говенный свой товар. Наконец, резиновые стены не выдержали, и камера заполнилась слушателями, обладателями разных уголовных статей, но не доходов. Кто в кандалах, кто в наручниках, кто вольноотпущенный. Все, как по команде, уселись в кружок, оставив достаточно места для шаманствования выступающего, и подбодряюще хлопали в такт, конечно на первую (православную) долю. - Мне вы дайте острый серп, -Вопрошает старый серб.Жопу вытирать без ваты Мастера одни хорваты! А воинственны как горцы Среди них лишь черногорцы. Любят спать, открыв оконца, Не боясь, лишь македонцы. Пьяные вокруг все лица, Словно буквы «кириллицы». Покупают бабы бусы. Мимо мчатся автобусы. Закрутил купец усы, Гирю бросил на весы. В конуре тепло и сухо. Мирно спит с щенками сука. Пете села на нос мушка, Загремела погремушка. Гордо реет красный флаг, А под флагом тем Гулаг. - Ну, вы с этим поосторожней, - одернул следователь! Продолжайте. Джаз играет тенорист, Взрыв готовит террорист! - Весьма самокритично, хоть вы и альтист по первому вероисповеданию! Жил во Франции Стендаль, Получил за труд медаль. Если пить аэрозоль – Будет в животе мозоль. (Зэки понимающе засмеялись). На коне, тонка и звонка, В лес въезжает амазонка. (Напоминание о женщине вызвало одобрительный ропот). Чем прославился Тацит? В печке жег он антрацит.В общежитье на Плющихе На ночь щи едят ткачихи. За стеной завыл клаксон. Ну, какой теперь уж сон? И действительно засигналил «воронок» - новых доставили. А «козел на саксе», войдя в раж, не мог остановиться. Упоенно слушал его и, похожий на Макара Андреевича, следователь. Коль в башку ударит хмель, То полезешь и на ель. Вам известно, что де Ниро Ест все блюда без гарнира? Поглотила лошадь тина. Эх, печальная картина! Тучи скрыли горизонт, Открывать пора нам зонт. Если глубока траншея, То не страшна пуля шее. Прочитав поэму Блока, Съешьте два иль три яблока. Варится в котле уха, Расцвела черемуха. Прожужжав над правым ухом, На говно уселась муха. Пес нашел на свалке кость. Вот, как развита меткость! Но пришел незваный гость, Пес залаял, бросив кость. Вьется пыльная дорога, Ногу сводит судорога.Подтвердилась ваша версия. Не случайность, а диверсия! - Это вы о чем? – насторожился следователь и стал грозным, бывалом основателем «Мышиной премии». – Всем разойтись по камерам! Конвой, охрана! Стены привести в надлежащий вид! -Ты наш, чувак! – похлопали по плечам певуна и танцора вырвавшиеся из параллельного мира призраки Стеньки и Емельки. Но никто этого вольнодумства, конечно, не заметил. Писарь отложил балалайку и взял в руки перо. - Итак, товарищ «Козел на саксе», учитывая вашу ранее скрываемую невероятную подкованность в народных жанрах, будем лично ходатайствовать пред императрицей о смягчении вашего наказания, вплоть полного прощения с возвращением домов, усадеб и крепостных. Вы свободны. Стража, увести, Семена Алексеича. - Благодарствую, господин следователь. Только позвольте я на прощанье еще сбацаю. - Ну, что ж, валяйте, коль не устали! И он, не смотря на свои «года - его богатство», пошел по кругу вприсядку, приговаривая: Перед выходом в эфирДиктор пьет всегда кефир. Коль устали от «программов», Засадите двести граммов. Чтоб не скучно было в Мэрии, В ней торгуют парфюмерией. Какой вождь, Не любит дождь? Но, если надо, Стерпит и торнадо. «Козел на саксе» остановился и сказал: - А в заключение совет старого повара: Вместо мяса бросьте в щи Неизвестно чьи мощи! ,